Мировая литература приобрела неизвестного германского
поэта 19 века, несправедливо замалчиваемого
до сих пор
–
Артур
Шопенгауер
Поэзия надежней философии
до сих пор его называли
философом
в то время как он выдающийся
поэт прежде всего
и тем интересен его вклад в
философию
Только чтение великих поэтов
дает нам истинную философию без трескотни ученых слов, а прямиком из интуиции
поэта в интуицию читателя (поэта тоже от природы).
Другое дело, что картины
мира не совпадают у поэтов-гениев, они истинны, но каждая с одной некой точки
зрения. Вот удар по Шопенгауеру-философу: только обретя индивидуальную точку
зрения (а для этого нужна и воля) они видят истину, испытывая восторг и
передавая восторг читателю (удовлетворение инстинкта познания – а против
инстинкта «не попрешь» как говорят в народе) и это разбивает Шопенгауеровскую
идею (зря он в этом доверился буддистам) для счастья отказаться от
индивидуальности и воли.
Слегка коснемся потери
индивидуальности и счастья от того, читая разных поэтов гениев и принимая
разные индивидуальные точки зрения, наша интуиция их обобщает и лишает их
индивидуальности – казалось бы вот
торжество Шопенгауера и буддистов! Нет, это обобщение и есть приобретение новой
своей индивидуальности, т.к. любая индивидуальность – это экибану: странно
составленный букет цветов нашей души из прочитанных поэтов.
Кстати о поэзии, как
единственном источнике знаний и лакмусовой бумажке к ним (есть поэзия -–есть
истина, мало поэзии – мало истины): Гегеля, которого костит Шопенгауер, я
почитывал (4-7 абзацев), и у него поэзии меньше и соответственно учености
побольше чем у Шопенгауера. И я согласен с оценкой Шопенгауера, вернее вполне
доверяю ему, что Гегель прохвост и пустозвон.
Да и вспомните учителей
по поэтическим формулам, летающим над миром:
1 …она его за муки полюбила
а он ее
за состраданье к ним… (Шекспир)
2 …не продается вдохновенье
но
можно рукопись продать… (Пушкин)
3 …и путь уже пройден раз на него вступили…
(Шиллер)
4 …жизнь прожить не поле перейти… (народ)
5 …что
написано пером – того не вырубишь
топором… (народ)
6
…лиха беда начало… (народ)
7
… охота пуще
неволи…
(народ
и еще одного
поэта приведу
…не обратитесь и не будете как дети
-не войдете в Царствие Небесное…
(сразу отведу упреки, что
кощунственно сына божия называть поэтом – мы знаем,
что бог универсален, и почему у него не может быть иногда и качества создавать
поэзию?)
Казалось бы
Шопенгауер-философ и буддисты на последнем примере
торжествуют: у ребенка нет желаний (денег например, или желания искать работу
по профессии) – нет желаний и нет индивидуальности, ура! Но рано радоваться, у
него другие желанья и другая индивидуальность, страсть познания – это что? …
это почему? … - бесконечные детские вопросы, а индивидуальность в количестве
вопросов, в манере задавать, слушать,
мечтать и т.д.
Конечно читая поражаешься жуткому
переводу «я волю» пишут, вместо того чтобы сказать «я проявляю волю». Но это
опять философы так затуманили ум и чувства переводчика, что в угоду из страсти
к точности он тает такие обороты в переводе. В остальном перевод прекрасен Не будь его
достоинств не было бы заметно поэзии утопленной в прозе философа.
И все же на столько логика как основной инструмент поздней
философии уводит из живого мира в мир абстрактных понятий, что слепнут такие
гении, как Шопенгауер и Кант.
(А все
начинается вероятно невинно: с попытки доказать, что истина есть истина и на
основании чего, или слово есть слово и на основании чего... )
Имея такую подсказку
из древности, которую он утверждает, (« … древние хотели доказать
тождественность добродетели и благополучия … »), но с логикой в руках как с мечом проходит
мимо воинственно и ошибочно.
Во всем
чрезвычайно зоркий глаз, все-таки не видит, утверждая «этика и мораль не должны
господствовать абсолютно», что все-таки они господствуют абсолютно. И зоркий
глаз во всем Шопенгауера тот час ставит вопрос –
почему он должен господствовать? И это справедливо, т.к. уязвимо. Но факт, что
господствует неуязвим – но не виден поздней философии, ставшей рабыней логики и
ее строгостей… зато виден только более естественному
взгляду для человека (для человеческого познания) – поэтическому взгляду.
Поэтому
Христос поэтическими притчами дает основание этики, вовсе не подчеркивая долга,
а подчеркивая основание жизни в этике.
Все предметы
мира удалены друг от друга, но общаются между собой только материально: фотоны
летят к глазу и производят материальные химические реакции, часть из них
вызывает ощущение, другая часть вызывает словесные конструкции, но что бы то ни
было все материально.
Но философ
утверждает иное:
«… разум
обладает отнюдь не материальным, а только формальным содержанием и оно есть
материал логики, содержащей только формы
и правила для мысленных операций…»
«…представления
теряют свои созерцательность, но … принимают обозримость и легкость
применения…» (и легко применяя, легко скатываются черт знает
куда, заметим в скобках).
А добро, истина и красота – «мнимые идеи», «очень бедные
содержанием» … заявить такое можно только в плену философии, не замечая, что
они не только бесконечны обычным содержанием, но единственный воздух, которым
живо человечество, не говоря о том, что это единственно верный инструмент
познания.
Кажется, что я переборщил - как это добро, истина и красота
единственный инструмент познания? Но мимоходом напомню, Пушкин говорит, что
«нет истины где нет любви», а Эйнштейн говорит «лишь
та формула истинна которая еще и красива».
Например, «не судите и не
судимы будете»- рефрен, аллитерация, красота совпадения истины с игрой слов, и
в целом какая высокая поэзия.
Этика главенствует в жизни человеческой от природы: еще в
детстве она закладывается сказками, играми и программирует его линию поведения
уже неукоснительно и без рассуждений
(выгодно – не выгодно? заплатят – не заплатят? накажут – не накажут?) Этика под
давлением как у Канта – уже не этика, а солдафонство и
расчет. Этика вскормленная с молоком матери
неискоренима и природна.
Легко вытекает из этого, что нарушение природного невольно
мостить дороги неприятностями вместо естественного благополучия.
Отвлекаясь, отвечу на невольное возражение, которое может
возникнуть, что же природного в сказках и играх? Якобы это не природное
а интеллектуальное. Но интеллектуальное это тоже природное, но это мелочи,
главное что игры (сказки тоже туда входят) мы везде найдем в природе среди
животных: щенки играют познавая мир и т.д. Вот почему
этика природна для человека (а может и животного мира
вообще).
Не понимая
этого считать «зло естественным», значит умножать зло, в чем вред философии в
отличие от поэзии. Настолько Шопенгауер в целом мне
понравился что кажется что зло и естественность идет от переводчика, но не от
философа, но нет увы – потому и название эссе об
ущербности философии перед поэзией.
Слава богу древние
философы да и Христос говорили другое. Что касается ужасов творимых
человечеством – так это инфекционные болезни сознания
не изученные еще, напоминающие поле картофеля изъеденного калорадским
жуком, но нельзя показывать на это поле и говорить – вот естественное состояние
картошки.
Когда философ
берет верх над поэтом, то философ ползет по жизни печально:
«нелепо допускать чтобы бесконечное
истекающее из существенных нужд
страдание которым переполнен весь мир
было б бесцельно
и чисто случайно…»
конечно страдание не случайно - «не будете как дети» тому объяснение.
Непродуктивное
занятие философией (как негодным инструментом познания) приводит к таким
мрачным строкам:
«…мучительности
нашего существования
способствует
время
это оно нас
все время гнетет
не дает
перевести дух за каждым стоит
как истязатель
с бичом
оно только
того оставляет в покое
кого предало
скуке…»
Они мрачны и
не верны в философском тексте, но красота изложения смягчает и делает не такой
мрачной картину – т.к. развлекает наше скучающее воображение.
«…человеку
даже необходимо
как кораблю
балласт
что бы он
устойчиво и прямо
шел во всякое
время
известное
количество
заботы… горя и
нужды…»
На предыдущем
мрачном фоне это прозвучало чрезвычайно оптимистично.
А в этом
снисходительном отношении его к битью палками есть что-то детское и поэтому
вызывающее доверие, но не принятие:
«при всяких
проступках за исключением
самых тяжких – телесное наказание
есть первое
приходящее в голову
человека – а
поэтому самое естественное…
(я бы даже
сказал рефлекторное и мотороное
– Ю.К.)
«… кто был
невосприимчив к аргументам
будет
восприимчив к розгам и палкам…»
единственное что оправдывает его рассуждения эти шли следом за
полемикой о дуэлях, которые он великолепно развенчал (дескать
на пощечину лишать жизни предел туповатости), и вот
тут детская шкодливость соблазнила его допустить палки и розги (конечно более
безобидные чем пуля дуэлянтов в живот или сердце). А
кроме того его что его извиняет, он был постоянно раздражен именем Гегеля,
который благополучно десятилетиями преподавал философию и десятилетиями пожинал
славу, в то время как изгнанный за неуживчивость и прямоту, и смелость Шопенгауер пожинал одиночество и безвестность, хотя как он
справедливо бросал оппонентам вечные пощечины, от которых они не отмоются
никогда, сколько бы тысячелетий бы ни прошло:
«… они философы от министерства
а я философ от природы»
Утешим его светлый образ, не Гегелю посвящено наше эссе, а ему и
его лучшей и прозорливой части, поэту Шопенгауеру.
Полемизировать
с философами на их языке смешно и вредно
(смешно залазить на зыбкую почву их терминологий, лучше на твердой почве), как
объяснять больному, что он бредит? Его надо успокоением лечить.
Но можно
картину философа попробовать исправить.
Как-то по
непонятным причинам он признает сострадание естественным состоянием человека
(мог бы по своей системе объявить это ничего не говорящим словом), а далее
естественным у него идут эгоизм и злобность. Если это все, что составляет
человека, то получается по 33,3%:
33,3
сострадание
33,3 эгоизм
33,3
злобность
--------------------------
вместе =
человек
Между прочим Сам же Шопенгауер гениально
обронил «где начинают считать – там перестают мыслить». Но расчеты наши еще пока на уровне детского
здравого смысла. И не, утомляясь продолжим или
попробуем продолжить.
Философ еще
допускает врожденную справедливость (приводя в пример контакты мореплавотелей с аборигенами), а раз так то еще
оптимистичней картина:
25% сострадание врожденное
25% справедливость врожденная
25% злоба
25% эгоизм
Несомненно эгоизм и злобность тоже нужны человеку, чтобы защитить себя от
окружающих хищников в природе.
Теперь эта
процентная картина сущности человека не так устрашает, это уже лучше. Да и
вообще как истинный гений он иногда прозревает, когда отвлекается от философии
своей западной и говорит о буддизме:
«Однако моральное достоинство стоит выше всякой теоретической мудрости,
которая всегда бывает лишь незаконченной работой и приходит медленным путем
заключений к цели, какой первое достигает сразу, и человек морально
благородный, хотя бы он сколько угодно отставал в интеллектуальном
превосходстве, своим поведением являет глубочайшее познание, высшую мудрость и посрамляет
гениального и ученейшего, если последний своими действиями показывает, что его
сердцу все-таки осталась чуждой наша великая истина.» (456 стр.
«Афоризмы и максимумы» 1998, Харьков)
Хочется еще
его поцитировать, в нем часто поэтическое и истинное берет
верх на философом-ученым и профессионалом. Я даже, как
заметил уже читатель, начал располагать строчки его поэтические как делают
поэты, т.е. не подряд, а так чтобы одна часть повествования не мешала другой и часто получаются прямо-таки прекрасные стихи:
Утро – это
молодость дня
утром все ясно
свежо и легко:
мы чувствуем
все свои силы
и располагаем
всеми способностями
Вечер напротив
– это старость дня
вечером мы
утомлены
болтливы и
легкомысленны
*
Каждый день
есть целая жизнь
в миниатюре
каждое
пробуждение
есть маленькое
рождение
каждое светлое
утро
- маленькая
юность
и каждое засыпание
- маленькая
смерть
*
мы должны помещать свои
мысли
как бы в отдельно выдвижные
ящики
открывая по мере надобности
поодиночке
а прочие держать закрытыми
*
принуждение извне
безжалостно и беспощадно
предупреждать его самопринуждением
- мудро поступать
*
при виде того
что нам
не принадлежит
в нас легко рождается мысль
а что если б это было мое?…
и мысль эта делает
лишение чувствительным
*
если человеку не
представится случай
он сам его породит как сможет
смотря по своей
индивидуальности
займется
охотой… начнет играть в бильбоке
или повинуясь бессознательно
своей природе – затеет
интриги…
мошенничества … и мерзость…
- но положит конец
невыносимому покою
*
я отдаю дань уважения
как одному из сотни
избранных
человеку в ожидании
чего-нибудь
без дела – если он не
принимается
постукивать в такт тем
что подвернется под руку
полкою … ножом и вилкою
- такой человек вероятно
думает о чем-то
*
особенно следует
остерегаться
низменных людей в общении
- если в голову его
проникнет мысль
что он нужнее вам чем вы ему
он будут общаться с вами
так как будто что-то вы у
него украли
желая отомстить или обратно
вернуть
*
…не следует читать слишком
много
дабы наш ум не привык к
суррогату
и не отучился тем от
собственного мышления
т.е. чтобы не привыкал
к наторенной дорожке…
*
…созерцаемое реальное в
своей
первобытности и силе есть естественный
предмет
для мыслящего духа
и легче всего способно его
возбудить…
*
…самобытного мыслителя
и книжного философа
можно распознать уже
по изложенью:
первого по отпечатку
серьезности
непосредственности и
самобытности
всех его мыслей и выражений…
второго – по тому что
у него все из вторых рук
все – заимствованные понятия
все – скопленный хлам
все – бледно и слабо
как оттиск с оттиска его
слог
состоящий из избитых фраз
и ходячих
модных слов
похож на маленькое государство
в котором
обращаются все
одни иностранные монеты
ибо оно собственных
не чеканит…
*
Странно
что при чрезвычайной наблюдательности он иногда удивительно слеп, и
единственное объяснение этой слепоте я вижу только в том, что бликующая маска логики и «рационально" организованной
философии слепит ему глаза. И видя что счастье
человека находится в голове и сердце человека (вот как он пишет об
«умственности»:
… одаренный ею человек
обладает благороднейшим
и драгоценейшим сокровищем
на земле
и имеет через это
такой источник наслаждений
перед которым все остальные ничтожны…
и даже замечая, что человек «с преобладающими духовными силами»… «имеет не только способность, но и потребность к живейшему участию ради одного познания вещей…» – он ухитряется вдруг заявить, что все это недоступно простому человеку, потому что он занят пропитанием, а досуг воспринимает обузой. Как же не видеть, что если есть потребность в познании, то ее следы и в бесконечных «почему» детей всего мира, в играх всего мира, в заполнивших весь небосвод, крылатых выражениях поговорках и пословицах, в песнях, сказках, танцах, в вышивании, в разрисовывании утвари и домов … и т.д. – вот где и как простой народ удовлетворяет инстинкт познания. И философ замечает, что лица у них веселее чем у праздных богачей – но объясняет здоровьем от физического труда, отнимая счастье познания и труда, и досуга, и мирозданья. Ну не заметив всего этого, он и заявляет, что мир и вся жизнь – это страдание, вместо того чтобы заявить, что это бесконечное счастье и наслаждение.
Таим образом, перекроив его мрачную картину мира в целом на жизнерадостную, можно вполне удовлетвориться, нет смысла пункт за пунктом оспаривать все его пессимистические утверждения (пунктуальность убивает поэзию и затягивает в новые ошибки) весь же Шопенгауер в остальном достоин только нашего восхищения и преклонения перед его зоркостью поэта и исследователя.
И не случайно мир Шопенгауера-философа
более суров и мрачен, а мир Шопенгауера-поэта
естественно светел.
Тогда оставим
читателя наедине с его поэзией без всяких комментариев:
http://muzeum-1.narod.ru/SAYTI_PARALELI/Prose/SH-POEMS.htm
